Для изучения плотницких технологий наиболее ценным материалом являются устные сведения старожилов-плотников. В Приангарье такого рода источников было накоплено достаточно много в результате работ этнографических экспедиций с 1920-х гг. Поэтому для данного региона представляется возможным рассмотреть полную технологическую цепочку традиционного строительства в конце XIX ― первой половине XX в. Приведено мнение самих старожилов о причине изменения плотницких технологий, времени появления новых инструментов и технологий, нормах выработки, а также о способах определения относительного возраста построек по конструкции и материалу. Систематизированная в статье устная информация о строительных приемах позволяет предположить, что уровень плотницкого ремесла зависел в первую очередь от изобилия ресурсной базы стройматериалов, а уже затем от доступности более передового инструментария. Исследование позволило также выявить единообразный комплекс строительных приемов, географические рамки которого могут быть шире рассматриваемой территории.

Представлены сведения по народной медицине русских переселенцев Южного Урала (Уфимской губернии, ныне Башкортостана и Челябинской области). Цель исследования — выявление общности представлений о пограничных локусах, сакральных предметах и объектах в народной медицине русских и других народов. Методом исследования является сравнительно-исторический анализ сведений, собранных у русских и других этносов, позволяющий провести временные аналогии и установить межкультурные связи. На основе архивных, полевых и опубликованных источников показаны места для избавления от недугов (баня, курятник, двор) и объекты «переноса» болезни (куры, собаки, «печной дым», предметы). Изучены способы, связанные с «обманом» болезни в результате использования сакрального отверстия (окно, лошадиный хомут), пограничных локусов (печь, дверь, ворота, столб), применение подобного (красная ткань при «красных» болезнях — краснухе, роже и кори). Выявлены этнокультурные параллели в лечебной магии с использованием старых лаптей. Сделаны выводы о сохранении некоторых целительских практик, особенно в отдаленных от центров урбанизации русских селениях.

Рассматривается каждение в народной культуре русских староверов-беспоповцев, проживающих в Усть-Цилемском районе Республики Коми. В послераскольное время церковное каждение было унаследовано староверами-мирянами, адаптировано в их религиозной культуре и активно практикуется в настоящее время. Приводится диалектная лексика, отражающая процесс каждения, выявлен круг мирян, обладающих правом на совершение воскурений. В процессе исследования установлено, что в религиозной жизни усть-цилемских староверов каждение ладаном — важнейшее ритуальное действие, воссоединяющее человека с Богом, имеющее очищающее, апотропеическое значение, а также связующее живых и мертвых. Каждение является важным элементом ритуально-бытовой культуры усть-цилемских староверов: оно совершается не только при проведении церковных служб, но и в обыденной жизни. Каждение производится в частных домах в дни церковных праздников, над приобретенной техникой, домашним скотом. Особое значение ему придается в погребально-поминальном обряде. Каждое действие сопровождается воскурением и направлено на очищение усопшего в процессе его подготовки в последний путь: в момент наступления смерти человека, при омовении, переносе тела в гроб, очищении дороги на кладбище. Каждение является обязательной частью поминальных обрядов.

Впервые за последние десятилетия на обширной территории Припамирья и Дарваза проведено масштабное изучение «хисоби мард» (счета времени по телу человека), который представляет собой уникальный солнечный календарь, известный только в этом регионе и не имеющий аналогов в других культурах. Был собран обширный материал, позволяющий сравнить знания современных информантов с данными, собранными советскими этнографами 70–90 лет назад. В результате исследования установлено, что, несмотря на естественные изменения в обществе, обусловленные политическими, социальными и экономическими процессами, современные информанты знают счет «хисоби мард» не хуже информантов, живших в 30–50-х гг. XX в. Это стало несколько неожиданным результатом, поскольку при наличии точного современного календаря народный календарь уже давно неактуален в повседневной жизни, тем не менее, знание о нем передается от поколения к поколению. На основании современных данных можно утверждать, что «хисоби мард» имел территориальную вариативность, реализация счета могла различаться в соседних регионах, но оставалась единой в пределах одного региона. Предложена гипотеза об эволюции календаря «хисоби мард», согласно которой он упрощался в процессе культурного обмена и миграции населения.

На основе широкого круга опубликованных источников и архивных материалов, включая документы официального делопроизводства, газетные репортажи и судебные хроники, представлен историко-антропологический анализ поколенческого фактора в феномене крестьянского протеста периода «революционного перелома». Поколенческая методология позволила провести историко-антропологическое исследование с учетом генерационной структуры российского и советского общества в первой трети XX в. Новая оптика исследования направлена на выявление конфликтных столкновений в правосознании крестьянства в условиях революционной турбулентности. Определение роли детей, подростков и сельской молодежи в разнообразных формах крестьянского протеста дало возможность сочетать тематическую проблематику крестьяноведения, гендерных исследований и исторической антропологии. В контексте традиции крестьянского протеста в России и с учетом специфики изучаемого периода выявляется взаимосвязь эмоционального состояния крестьянства, поколенческих связей в деревне и роли общины в организации участия детей, подростков и молодежи в разнообразных формах протеста. Подчеркивается, что, несмотря на новации революционного времени, значение общины в «протестном» решении проблемных взаимоотношений «деревня — власть» оставалось решающим, а крестьянский протест сохранял традиционные цели сельских жителей — стремление к правде и справедливости. На конкретных примерах показана актуальность предложенной историко-антропологической типологии крестьянских протестов: ненасильственный протест, локальный бунт, крестьянская революция.